Последние 12 месяцев были заняты для автора Йоми Адегоке: от презентации на церемонии вручения наград Fashion Awards до одобрения нового телесериала. Мы связались с Адегоке перед запуском романа Список— ее первое художественное произведение, — чтобы узнать, как взросление в Лондоне и ее восхождение к известности повлияли на ее путь к стилю.
Лондон определенно является столицей моды, не так ли? Звучит ужасно, но чем больше я путешествую, тем больше понимаю, насколько хорошо люди в Лондоне действительно одеваются, и мне нравится, как разные районы приписывают себя определенным стилям. От Sloaney Kensington до панка Camden, это настолько символично для Лондона, как плавильный котел, которым он является.
Многое в моем стиле исходит из лондонского шика и прославления личности. Я всегда относился к моде как к косплею и воплощал разные личности в любой день через правильные одежду, а Лондон — одно из тех мест, где можно увидеть так много разных людей, одетых в совершенно разные способы. Это то, что я всегда пытался воплотить.
Часто люди считают британский стиль крутым и сдержанным, но я думаю, что причина, по которой я не стремлюсь к этому, заключается в моем нигерийском происхождении — наш подход к моде гораздо более напыщенный. Сейчас я предпочитаю зеленый джемпер Samsøe Samsøe и светло-зеленую пачку от Anthropologie, и такая яркость и энтузиазм по поводу цвета определенно исходят из моих нигерийских корней.
У меня настоящая склонность к совпадениям (и я знаю, что это может вызвать разногласия), но в нигерийской культуре когда вы наряжаетесь на свадьбу или большой день рождения, у нас есть настоящая культура вокруг традиционных одеваться. Обычно носят розовую юбку и подходящую геле (головной убор), и, конечно же, у вас будут такие же розовые туфли и сумка, и это такой традиционный стиль.
Я не одеваюсь изо дня в день. Если я выполняю поручения или захожу к своей сестре, у меня есть специфическая униформа, состоящая из рубашки большого размера, спортивных штанов и кроссовок Crocs, которые я с удовольствием ношу. Хотя даже мои кроксы — это пара черных ботинок на платформе с меховой отделкой, так что я определенно хочу заявить о себе. Но если я иду на мероприятие или на ланч — это даже не обязательно должно быть праздничное мероприятие — я склонен ошибаться в сторону «чем больше, тем лучше». Отчасти это потому, что у меня нет волос и я не очень часто пользуюсь косметикой, поэтому я полагаюсь на свой наряд, чтобы дополнить свой образ.
Одно из моих самых ранних воспоминаний о моде связано с моей Нэн. Ей 90 лет, и она выглядит фантастически — она одна из самых шикарных людей на свете. Она всегда была очень, очень гламурной, и я помню, как ходил к ней домой в Тутинге, где она грузы искусственных шуб и множество золотых колец, серег и ожерелий — все прекрасное, настоящее 18- и 24-каратное золото. Я помню, как подумал: «Боже мой, я просто не могу ждать пока я не достигну этого возраста." Я еще не могу носить ничего из этого, потому что она все еще носит все это. После того, как мой дедушка умер, она вела себя как королева Виктория и целый год носила черное. Она также не носила украшений, что было для нее очень важно, потому что она и вправду самая «наряженная» личность даже по сей день.
В моем гардеробе так много вещей, которые мне кажутся сентиментальными. У меня есть платье подружки невесты «рыбий хвост» из невероятного кентэ или голландской восковой ткани (точно не помню). Это красивый фиолетовый с золотой отделкой. В тот день он мне не подходил (и точно не подходит сейчас), но он был на свадьбе моей лучшей подруги. У нас не было времени, чтобы его снял портной, но я сохранила его как память о том, что я была ее фрейлиной.
Моя другая лучшая подруга Элизабет (с которой я написал свою первую книгу в соавторстве с Убей на своей полосе с) и я брал интервью у [актрисы] Сьюзен Вокома, и она сказала, что купила себе красивую дизайнерскую сумку после работы, и я помню, как мы с Элизабет думали, как это было потрясающе. После Убей на своей полосе был выпущен, мы купили себе наши первые дизайнерские сумки, и я остановился на действительно хорошем продукте: черной сумке Saint Laurent с золотым ремешком-цепочкой и логотипом посередине. Я был так, так горжусь этим, и я до сих пор люблю его спустя несколько лет.
Моя коллекция выросла, и меня больше интересуют яркие вещи, особенно дизайнерские сумки — теперь я ищу вещи, которые что-то говорят, а не сливаются с остальными. Я купил себе часы с обратной стороны Список сделка проходит. Это были качественные старинные часы, которые были смущающе экстравагантными и абсолютно нелепыми, но я люблю их, потому что они напоминают что я прошел очень долгий путь, и теперь я могу позволить себе покупать вещи, которые немного более экспериментальны, не беспокоясь об их долголетие.
Я давал интервью о стиле для прошлогодней премии British Fashion Awards, и интервьюер сказал: «Я чувствую, что [мы] не могу угадать, что ты наденешь в следующий раз», и я сразу же почувствовала, что меня заметили, потому что я даже не знаю, что я собираюсь надеть. носить. Меня может быть очень трудно купить, потому что я не следую определенному стилю. В некоторые дни я хочу быть в рубчатом платье и кроссовках с кучей золотых колец и сережек-колец, а в другие дни я могу быть во всем черном для большей графичности. Я отвергаю идею о том, что вещи «идут» людям — все подходит. все.
Тем не менее, я немного завидую людям, у которых есть униформа. У меня есть одна подруга, которая все время носит все черное, и она всегда выглядит чертовски шикарно. У меня также есть еще один друг, который максималист и любит логоманию и туфли на платформе, и я могу с удовольствием одеваться как любой из них и все еще чувствовать себя собой.
Мода всегда была чем-то, чем я хотел заняться, но она определенно может показаться более пугающей, чем обычная журналистика. Существует стереотип о том, что люди слишком серьезно относятся к себе и придают этому определенный уровень элитарности, и мне просто очень, очень нравится одежда. Раньше я рисовала и занималась изобразительным искусством на уровне A, и я думаю, что искусство и мода очень тесно связаны с творчеством и самовыражением. Я попала в моду, потому что уже писала, а потом заказы от модных изданий вдохновили меня. Британский Vogue колонка и Убей на своей полосе дал нам возможность делать фотосессии и играть с одеждой. Я очень рада, что теперь уверена в своем чувстве стиля, ведь он мой.
Я думаю, что нам еще предстоит проделать большую работу с точки зрения защиты разнообразия, и определенно есть потенциал сделать больше за камерой, но мы видим успехи. Я всегда восхищаюсь Кенией Хант [главным редактором Elle UK] и Эдвардом Эннинфулом [редакционная статья в Европе]. директор Condé Nast] за то, как они легко справились с разнообразием и инклюзивностью, и никогда принудительно.
Также очень интересно видеть, что Ванесса [Кингори, главный коммерческий директор Condé Nast] сделала в Британский Vogue кроме того, есть самые разные люди, которые делают блестящие и захватывающие вещи. Я думаю, что эта репрезентация изначально была довольно поверхностной, но вы действительно не можете быть тем, чего не видите. Это больше, чем поставить модель в очередь и надеяться, что это всех успокоит. Только в последние годы люди действительно начали понимать, что такое настоящая инклюзивность, а не отметка галочками репрезентативности и разнообразия.
Когда Убей на своей полосе был выпущен, мы не знали, насколько это будет важно. Я просто действительно верил в это как в концепцию. Когда Элизабет попросила меня написать ее в соавторстве, я знал, что это была идея, которую никто раньше не реализовывал. Как журналист, я мог видеть заголовки и знал, как это будет продаваться и что это окажет какое-то влияние, но я совершенно не был готов к тому, к чему это приведет. Я имею в виду, что ей было 23 года, когда у нее появилась эта идея, и мы ничего не знали ни о чем. Мы только что написали о нас — мы были еще аспирантами и только что устроились на работу, она работала в городе, а я работал в СМИ. Мы хотели написать книгу, которая помогла бы нам ориентироваться в этом новом мире, и в конечном итоге он стал намного больше.
Речь шла о таком количестве женщин, как моложе, так и старше, что стало настоящим сюрпризом. Было удивительно брать интервью у таких блестящих, новаторских чернокожих женщин об их карьере и жизни, когда мы были еще мокрыми. за ушами, но количество книг, вышедших с тех пор, смогли заполнить пробелы, которые мы не смогли заполнить. крышка. Люди все еще пишут мне сообщения по сей день, и я не могу поверить, что это все еще так важно для многих.
На данный момент это самое большое достижение в моей жизни, и я так горжусь этим. Мы хотим, чтобы в какой-то момент люди прочитали это и подумали: «Вау, неужели такой была жизнь чернокожих женщин в двадцатые годы?» служить инструкцией, которая по-прежнему будет необходима, чтобы помочь женщинам преодолевать препятствия, которых, надеюсь, больше не будет в нашей жизни. жизни. Это надежда.
Я хотел написать свой дебютный роман Список как научно-популярная книга в 2017 году. Мы были в агонии движения #MeToo, и распространялись анонимные списки о злоупотреблениях в различных отраслях, таких как музыка, телевидение и журналистика. и я помню, как наткнулся на один — список «дерьмовых медийных деятелей» — и, похоже, он послужил катализатором, который привел к движению, происходящему по всему миру. мир. Я нашел концепцию этого действительно интересной.
Что происходит, когда вы пытаетесь добиться справедливости и разобраться с серьезными системными нарушениями, которые так долго игнорировались? Интернет развивался со скоростью, которую закон не обязательно успевал, поэтому мы в режиме реального времени все еще пытаемся понять влияние таких общественных последствий. Итак, я всегда говорю людям, что Список это в первую очередь книга об Интернете. Вы можете заменить анонимные заявления о злоупотреблениях анонимными отзывами на TripAdvisor — идея анонимности меня очень увлекла.
Как мы можем попытаться создать более безопасный мир и более безопасные общества, используя Интернет в качестве инструмента? Я начала писать с точки зрения Олы [главной героини книги], потому что мне казалось, что мы не видим друг друга. многое с женской точки зрения, когда дело доходит до обвинений и женщин, которые они немедленно оказывать воздействие. Я подумал: ладно, а как это повлияет на матерей, дочерей и сестер? И в конечном итоге это стало вымыслом с точки зрения женщины, но одна точка зрения поддается тому, что все это одномерно, поэтому затем я также включил точку зрения Майкла. Но так сложно говорить об этом без спойлеров!
Частью удовольствия от оживления персонажей, особенно теперь, когда книга станет телешоу, является возможность поиграть с их нарядами. Чувство стиля Олы основано на моей близкой подруге, которая в основном позволяет своим аксессуарам говорить за себя. Итак, она носит очки для чтения в лиловой оправе, и у нее голубые косы, и она всегда сделала ногти. Но когда дело доходит до настоящей одежды, она журналист и довольно серьезна, а ее чувство стиля довольно скромное. Партнер Олы Майкл основан на парнях, которых я знал, когда рос в моем районе.
Я чувствую себя очень гетеросексуальным, чернокожих мужчин не поощряют экспериментировать с модой, и в то время как лидируя в плане авангардного стиля, у мужчин, предпочитающих «непринужденный лондонский стиль», не так уж много возможностей. шик". Он городской парень, у которого всегда самые последние кроссовки, и я действительно думал о том, что как будут выглядеть персонажи и как их лондонская идентичность влияет на то, как они одеваются и выражают сами себя. Это намного больше меня.
Ола — девушка из Южного Лондона, а я из Кройдона, и у меня на плечах такой груз, чтобы это выглядело точным и реальным. Я хочу, чтобы люди читали персонажей, видели их и думали: «Я знаю этого человека! Я знаю, как они одеваются, и я знаю, откуда они», и это была самая захватывающая вещь, которую я смог воплотить в жизнь.
